МАШЕНЬКА (Рождественская притча) *Л. от автора.
МАШЕНЬКА
(Рождественская притча)
-1-
Мария Борисовна Штейн собою хороша от природы, умна, самостоятельна, далеко не бедна, держит себя в тонусе. И – несчастлива. Ей скоро тридцать восемь. Дочери Наташке – четырнадцать. Мария Борисовна управляет филиалом очень крупного банка. Семь лет они с дочерью живут вдвоём. С отцом Наташки, Григорием, Мария Борисовна развелась на почве полнейшей несовместимости душ и характеров.
Мария Борисовна примчалась в аэропорт, когда регистрация пассажиров шла вовсю. А-350 компании
«Air France» взял курс на Гавану. В воздухе наступило 30 декабря. Новый год предстояло встречать в другом полушарии и одной. Но Мария Борисовна в этот раз решила сделать именно так. Наташку с бабушкой Лизой оставила в Питере. Наташка заупрямилась, заявив, что уже взрослая и не желает поступать «по маминому хотению». Слово сказано – дело хозяйское. Народ взрослый, сами разберутся.
И вот, переодевшись соответственно климата, и выйдя осмотреть окрестности отеля, Мария Борисовна обнаружила, что забыла зажигалку. От сигареты пришлось отказаться. Она просто, подставив лицо океанскому бризу, пошла вдоль пляжа. Благо отель был во второй линии и океан бормотал недалече. Шляпу с алой лентой на тулье приходилось слегка придерживать, чтоб не сдуло.
- Мама, привет! Добралась нормально. Как вы там? – в первый раз, соблюдя данный себе зарок позвонить домой с берега океана, довольно долго дождавшись соединения, спросила Мария Борисовна.
- Нормально! Наташка ускакала с подругами готовиться к встрече нового года. Она передает тебе привет и позвонит сама. Как там погода на Кубе?
- Хорошая погода, мама, вдоль океана променад совершаю. Ты не забудь, что ближайший банкомат – в гостинице, на углу Владимирского. Деньги лучше там снимать. Там ни выходных ни праздников не бывает. И народ не посторонний. Охрана всегда. Жулья нет и придурков. Поняла? Наташке денег не давай, я ей карточку дебетовую выдала, там ей для гульбы хватит, но без шику. Всё одно без толку деньги промотает. И не ругайтесь с ней, хорошо? Всё, целую. Завтра позвоню. У меня телефон включен круглосуточно, так что звони сама, если что. Не экономь. Поняла?
- Наталья, привет! Ты где? У Кати? А сколько вас там, восемь человек? А мальчиков? Слушай, ты бабушке звони регулярно, поняла? И веди себя хорошо! Всё, не выключай телефон и если что – звони мне! Папа тебя не поздравлял ещё? Нет, ну хорошо, целую! Да, я шляпу уже напялила, боюсь без неё сгореть! Привет! И одевайся тепло, футболку обязательно одень вниз, под кофту, я сказала, а то побежишь с голой поясницей, потом лечи тебя! Не спорь, одень белую футболку, она тебе идет. В помещении, будет жарко, снимешь. Да, я твой телефон оплатила, можешь говорить сколько угодно, только не забудь заряжать его. Ты устройство зарядное взяла, точно не забыла, как в прошлый раз? Ну, давай, гуляйте аккуратно. И, умоляю, если будут предлагать что-либо из наркотиков, не теряй головы, ясно! Всё, не кричи, мать плохого не посоветует!
Мария Борисовна наконец, закончила руководить семьёй через два океана и подумала о себе. Десять дней – не большой, а очень большой срок. Надо было решать, чем занять себя здесь, на Острове свободы. Отель их, точнее, маленькая туристическая резервация, был расположен в часе езды от Гаваны. Без особого шика, но вполне пристойно, на берегу океана, бары, дискотеки, рестораны были под боком, из маленькой группы, с кем она прилетела сюда, она не знакомилась – не глянулся ни един соотечественник. Да и было их двенадцать, вместе с нею. Пять супружеских пар среднего или чуть выше среднего возраста, да мужик, где-нибудь в районе сорока пяти, которого она толком не разглядела. Вот и вся команда. Групповод от агентства Галина была не в счёт. Ей по штату положено со всеми клиентами общаться.
Погуляв с час вдоль берега и побросав в невысокую нынче, но длинную океанскую волну камешки, Мария Борисовна вернулась в свой номер уже Машей. Отдыхающей. Свободной женщиной, без должностей, званий, детей, мужей, забот, поваренных книг и головоломок городской жизни.
-2-
В школе его звали «Кулинар». В зоне – тоже «Кулинар», но за глаза. Начальство его терпело только за незаменимость. Начальство очень чувствует, когда подчинённый видит начальство насквозь. И начальству это знание глубоко противно. Руководство должно быть в глазах нижестоящих высшим разумом и непогрешимым божеством. А ежели «сердце прошли, держи панамку» - таковы слова читает начальство в глазах своего подчинённого, в том радости нет. И кайфу руководящего нет, но сразу – налицо неприятная возможность утери контроля над ситуацией. А вожди на то и существуют, чтобы ситуацию держать под контролем. Вожди существуют для руления.
Порфирий Петрович Дедух в своё военно-морское прошлое был капраз, капитан первого ранга, если для не сведущих. Кандидат наук. Решали они в одном военном НИИ вопросы, связанные с выживаемостью экипажей лодок в условиях длительных плаваний, да экстремальных ситуаций. Пожар на борту, нарушения в нормальной работе первого контура охлаждения реактора, утечка топлива в ракетной шахте на глубине и прочую гадость, которой бывало, есть и будет в будущем до … и более в ВМС родины. Учитывая сложившуюся ситуацию.
На полигоне, по-жаргонному в «Зоне», в своих вопросах был он авторитет. И непререкаемый. Вроде пахана на другой «зоне». А в жизни – нелюдимый достаточно, замкнутый, в период принятия решений и, особенно при их выполнении – злобный и жестокий человек. Мог послать подальше чина любого ранга, если тот лез не в своё дело и мог отрицательно повлиять на ситуацию. Мог и по морде врезать, такое случилось в Балаклаве на Чёрном море, когда один из офицеров, участвующих в испытаниях, впал в ступор, а счёт шёл на минуты и если бы мореман не «вошёл в меридиан» и не выполнил команду – была бы братская могила из сорока с лишним трупов. Только вместо гроба – уменьшенная модель прочного корпуса опытного образца новой лодки.
Потом «Кулинар» за свой счёт вставлял капитан-лейтенанту верхние зубы, которые выбил, приводя «паренька» в чувство.
Дедух в августе отметил «двухзвёздочный юбилей», то есть в очень узком кругу друзей отметили его пятидесятипятилетие. Присутствовало на этом мероприятии двенадцать человек. Правда, рюмок с налитой водкой и с куском хлеба поверх на отдельно стоящем сервировочном раскладном столике помещалось более тридцати. Этих людей, если бы живы были, «Кулинар» тоже пригласил бы безоговорочно.
Сыну Василию Порфирьевичу стукнуло уже тридцать два. Внучкам Сашке и Дашке – по шесть. Порфирий вдовствовал третий год: горячо любимую Лару сожрал рак. Уже шестой год работал «Кулинар» директором издательства, выпускавшего учебную литературу для школ и вузов страны. Пригласили его туда бывшие коллеги, ушедшие в своё время во власть да в околовластный бизнес. Пригласили, зная его деловую бульдожью хватку и пещерную по нынешним временам, обязательность да честность. И не прогадали - дело «Кулинар» поставил «на ять». Как умел, жёстко, чётко и результативно.
Отдохнуть случилось в этом году впервые. И то – на новогодние каникулы. Приехал в аэропорт он заранее, прошёл регистрацию и контроль одним из первых. Побродил по дьютифришной лавочке, купил пару бутылок «баллантайна», до виски он был охотник. Группа была – с заячий хвост, одиннадцать человек. Пять семейных пар молодого да среднего возраста и одинокая барышня заметной наружности с отсутствующим взглядом деловой дамы. «Начальница и не замужем»,- подумал Порфирий, - «ровестники её, мужики, таких обходят стороной – боятся ещё по младости лет. Комплекс не выветрился полностью. Думают, что красивая да неприступная – ну её к бесу, «пусть крокодил Гена время на таких тратит – крокодилы триста лет живут». Порфирий усмехнулся про себя. Лет двадцать назад и он так же думал.
По прибытии на место Дедух устроился быстро и, по выработанной десятилетиями привычке к адаптации где угодно, устроился основательно.
Сделал единственный звонок, доложился о прибытии главному акционеру издательства, услышал, что всё идёт по порядку и пошёл обходить «дозором» окрестности.
Прогуляв около двух часов и внимательно оглядев территорию, на которой предстояло отдыхать, выяснив у сопровождающей группу Галины варианты и места экскурсий, цены, основные правила и прочие хозяйственные мелочи, Дедух успел познакомиться с дежурным на рецепшене, по имени Мигель, общаясь с ним на смеси англо-испанского волапюка. Мигель помнил некоторые фразы и по-русски, так как учился в своё время в Воронеже на агронома.
Перед ужином Дедух принял душ, побрился второй раз за день и облачился в вечернюю форму одежды: бежевые брюки и белую рубашку.
Отдых «Кулинара» начался.
-3-
- Добрый вечер! Я хочу быть Вашим соседом! Не будет возражений? – предложение было сделано таким тоном, что отказа быть не могло. Говорил человек, привыкший отдавать приказания, которые не исполнить было решительно невозможно.
- Пожалуйста, здесь свободно, - ответила Маша. Тот самый мужчина, которого она не рассмотрела по дороге, сел напротив.
- Разрешите представиться: Дедух Порфирий Петрович, можно просто Порфирий, но уж никак не Проша, - и широко улыбнулся, располагающе.
- Мария Борисовна, Маша, - несколько натянуто улыбнулась в ответ Мария.
- Очень приятно, давайте выпьем за знакомство и за начало новогодних каникул вдали от родных берегов! Не будет возражений? – возражений не было.
- Что предпочитаете, Маша, в условиях западного полушария на земле дружественной когда-то Кубы? Вино, коньяк, виски, шампанское? Лично я – виски, хотя здесь полагается пить ром. Так что же именно выберете? Карту вин изучили?
- Если я предложу «кьянти», это Вас устроит, Порфирий?
- Для начала – вполне!
Маша усмехнулась про себя: бойкий дядя, палец в рот не клади! Коллега-начальник, видно невооружённым глазом. Достала сигарету. Огонёк зажигалки у Порфирия в руке появился, откуда ни возьмись.
- Сам не курю около четверти века, но зажигалку имею всегда, впрок! – Порфирий вновь широко улыбнулся. Но глаза его оставались жёсткими, неулыбчивыми.
« А ты думаешь не то, что говоришь, дядя!» - поняла Маша, - « как и я сама», - ещё раз усмехнулась, но уже губами, а не мысленно.
- Вы правы, есть такое дело, - слегка склонив стриженую ёжиком голову к правому плечу, сказал Порфирий, - вы ведь тоже поступаете аналогично, не так ли?
- Разумеется, - ответила Маша, но тут же спохватилась, - Вы это о чём?
- О том, что мы думаем зачастую совершенно другое, чем озвучиваем. О чём же еще!
- Хотите сказать, что мысли читаете? Экстрасенсорика, да?
- Нет, не хочу! Вы женщина не только красивая, но и очень умная, сами мои глаза просчитали, ничуть не позднее, чем я Ваши. Вы ведь людей неплохо изучили на своём веку?... На руководящем! – добавил Порфирий после тщательно выверенной паузы. И отрицательным жестом остановил официанта, собравшегося разливать им вино:
- Я сам! – Порфирий аккуратно, не пролив ни капли, налил Маше и себе ровно на три четверти бокала, - за знакомство!
- За знакомство! – ответила Маша. А про себя подумала: «Жаль, что не надела свои бриллианты! И чего это я промахнулась?»
- Вы на Кубе впервые, Маша?
- Да, раньше бывать не приходилось.
- А мне вот, довелось. Лет двадцать с небольшим назад около года здесь помогали братскому кубинскому народу от коварных империалистов обороняться. Светлое будущее им строили. Да вот не достроили. Кубинцы ребята хорошие, плясать любят по любому поводу, а без повода, так и вовсе хлебом не корми, а позволь – неделю будут веселиться. Жизнерадостные товарищи! Как-то раз приехал пароход с мороженой рыбой для советского персонала, а здесь – карнавал. Здешний профсоюз докеров говорит, что пока карнавал не закончится, судно разгружаться не будет. Время было горячее, в смысле температуры, рыбка сначала таять начала, несколько тонн сами спецы на своём горбу унесли - то и съели. А остальные сотни тонн рыбца выбросили за борт, местные барракуды спасибо сказали, что кубинцы так долго танцуют.
- Порфирий, Вы скучаете по прошедшим временам?
- Разумеется. Все люди подвержены такой слабости, это в характере рода людского заложено. Помните, у Платона, а в особенности у Плутарха на эту тему дивные высказывания существуют: «в доброе старое время, когда люди были лучше, а времена – добрее, царил золотой век». За точность цитирования не ручаюсь, однако мысль именно такова. Но если Вы, Маша, подразумеваете ностальгические вопли о советском рае, так их нет у меня. Очень многое следовало менять в любом случае. Однако не столь стремительно, да безо всякой подготовки и расчетов. Но это в менталитете нашего народа. И властей, разумеется! Даёшь Берлин к первому мая! Или БАМ ко дню именин Леонида Ильича!
- Давайте выпьем, Порфирий, за то хорошее, что было в нашей жизни, а отдельно за то, что нас ожидает в будущем! – предложила Маша.
- Замечательный тост! С большим моим удовольствием выпью за это! Вы позволите преподнести женщине, которая мне нравится, цветы ? На мой вкус!
- А Вы, Порфирий, дамский угодник?
- Нет, просто Вы мне понравились.
- Не слишком ли быстро? Ведь мы менее часа знакомы!
- Нет! Одну минуту! – и Порфирий , подойдя к одному из местных ресторанных товарищей, обменялся с ним несколькими фразами и вернулся к столу. Буквально сразу появилась молодая жгучая мулатка с охапкой белых лилий. Порфирий тщательно отобрал три ветки, расплатился и очень ловко (нет, не вручил, а именно преподнёс) цветы Маше.
Она сделала изумлённую гримаску, однако такой оборот дела ей пришёлся по душе. Но привёл, одновременно, в некую растерянность. И тут Маша неожиданно, даже как-то вдруг, почувствовала себя настолько уставшей от перелёта, от смены климата и бессонной предыдущей ночи, что, просидев и машинально отвечая на политесы и комплименты Порфирия с полчаса, извинилась перед ним и пошла в номер. Уснула Маша мгновенно. С предчувствием перемен.
-4-
Проснулась она, улыбаясь. После завтрака она направилась к океану. И, словно в мелодраматическом фильме, напичканном неожиданными поворотами сюжета, услышала за своею спиной:
- Машенька! Какими судьбами! – голос был очень знаком. Маша обернулась. К ней торопливым шагом приближался не кто иной, как один из руководителей головного офиса их банка Пётр Аркадьевич Арсеньев собственной персоной. Улыбающийся, красивый, уверенный в себе, словно сошедший со страницы модного журнала. Символ успеха и мечта домохозяек.
- И ты здесь? Вот чудеса! Я думал, что улечу к чертям собачьим «в деревню, в глушь, в Саратов», а не на престижный курорт, где наши отдыхают. Специально простой вариант выбрал. Один решил время провести, а тут! – он широко развёл руки и картинно изобразил восторг и упоенье встречей.
- Здравствуйте, Пётр Аркадьевич! Я очень рада неожиданной нашей встрече. – политкорректно улыбнулась Маша. Они никогда не были на «ты», да и в принципе, управляющая одним из двух сотен филиалов, да с периферии, коим был Питер, была слишком незначительна в банковской иерархии по сравнению с Арсеньевым. Виделись они в Москве, в головном офисе на совещаниях, менее десятка раз. А разговаривали о деле – только четыре.
- А ты здесь одна, или с мужем?- сходу поинтересовался Арсеньев.
- Одна.
- А муж?
- Дома. За дочкой присматривает, - обидно соврала Маша.
- И я свою благоверную с сыновьями в Швейцарию отправил. Пусть на лыжах покатаются! А то я устал от всего. Отоспаться хочу. – кокетливо закончил Арсеньев.
- Это дело хорошее. У… Вас работа тяжёлая. – выдавила Маша.
- Машенька, да брось ты! Мы же не в офисе, не на заседании. Мы отдыхаем, морем любуемся. Друг другом в том числе, - и Арсеньев засмеялся собственному остроумию. – давай на ты, чего уж там!
- Я не против. Пётр, давайте на «ты».
- Слушай, меня жена Петей называет. Мне так привычней. Зови меня просто Петя! Купаться направляешься? Я с тобой! Мы же коллеги, отдыхать будем дружески, как хорошие знакомые… - и Пётр, нагнувшись к Маше, полушутливо, полувсерьёз, обнял её за талию. Маша вздрогнула.
- Что, начальства боишься, да? Не боись, я не страшный! Я добрый вождь, со мной дружить надо!
- Хорошо, я не против дружить, я дружелюбная! – улыбнулась Маша.
Встреча Нового года проходила бурно, весело, с речами, плясками, общим дружелюбием, фейерверком, организованно, бодро. Как положено. Пётр и Маша напару смотрелись великолепно. К утру, уже когда стали расходиться, Пётр спросил:
- Ко мне пойдём, или к тебе?
- Как хочешь.
- Тогда – ко мне! – засмеялся Пётр. Машенька устало улыбнулась.
Оставшиеся восемь дней промчались быстро и гладко. Маша со своей группой улетала на день раньше, чем москвичи. Пётр, прощаясь, усмехнулся и сказал:
- Надеюсь, мы взрослые люди, всё понимаем?
- Вне всякого сомнения, Пётр Аркадьевич! Вам понравился отдых на Кубе?
- Ничего. Но больше я сюда ни ногой. Жена не отпустит. Будь здорова, Машенька!
- Удачи!
В Пулково Порфирий Петрович Дедух усмехнулся, проводив взглядом Марию. «Кулинара» встретил его водитель, поздоровался, взял чемоданы и спросил:
- Как погода на Кубе, Порфирий Петрович?
- Тепло! Океан шумит. Сначала на работу заедем.
- Мама, привет! Наташка дома? Я буду через час, – сказала Мария Борисовна Штейн, тридцати семи лет, загорелая под солнцем новогодней Кубы красивая шатенка, управлящая филиалом крупного банка. И уже водителю Саше добавила, - домой, Саша. Отдых закончился.
КОНЕЦ
|
